Андреа Кейн - Замок мечты [Замок грез]
Прикосновение — и оба застонали. С благоговейным трепетом Брэден заглянул в ошеломленное лицо Касси.
— Милая, — пробормотал он, склоняясь к ее губам, — я не причиню тебе боль. Позволь мне просто ласкать тебя.
Он не ждал от нее разрешения, а вновь прильнул к ней в обжигающем поцелуе, и в то же время нежно нажал на сосок, чувствуя, как твердеет он под его прикосновением.
Касси коротко простонала, саднящая, жгучая боль, завораживающе сладостная, поднималась в ее глубинах. Она и представить себе не могла, что возможна такая полная близость и такой восторг. Ее груди заныли от прикосновения, она схватила его мускулистую руку, призывая к более смелой ласке, в поиске более сильных ощущений.
Он оторвался от ее уст, его горящий взгляд устремился к грудям девушки, к ее потемневшим соскам, и он склонился к ним. Бережно поймал он сосок губами, сжал его и коснулся языком.
Касси не смогла сдержать охватившей ее радости, ее тело ликовало, пело и тянулось к новым открытиям. Брэден почувствовал ее призыв, он энергичнее задвигал языком, перекатьшая затвердевший сосок в губах, хмелея от страсти и искреннего ответа на нее. Откуда-то издалека, из-за марева вожделения донесся до него ее восторженный крик удовольствия, и этот крик лишил его последних смутных воспоминаний о его благородных намерениях. Он покусывал ее сосок зубами, поддразнивая, играл с ним языком, отпускал, но только для того, чтобы перейти на другую грудь и продолжить там сладостные забавы. Он был отравлен, он не мог насытиться ее сладостью, лишь полное и безоговорочное слияние могло осушить фонтан желания, брызжущий из него.
Он не ведал, что творит. Он забыл все объяснения и оправдания. Была одна жгучая потребность, пробегающая по членам, искрящаяся в сознании, воспламеняющая его живым огнем. С лихорадочной дрожью во всем теле Брэден откинул мокрый подол платья, рука его запуталась в нижних юбках, притронулась к шелковистой коже бедра и достигла желанного приюта. Медленно, осторожно, но безошибочно, он расстегнул несколько пуговок панталон, и пальцы его скользнули внутрь.
Касси напряглась, задрожала и застонала, протестуя против прикосновения. Восторг растаял, уступив место страху неизведанного и врожденной необходимости защитить это беззащитное укромное местечко. Местечко, источавшее пульсацию, жжение и озноб все то время, пока Брэден ласкал ее. Она отчаянно хотела Брэдена, но все еще боялась исхода того самоотвержения, которое требовалось от нее для этого.
Она отчаялась в своих попытках добиться его любви. Но она не могла положить на этот алтарь и самое дорогое, что дороже души.
— Брэден… не надо… — шепотом попросила она, но, почувствовав, что он не внемлет просьбе, попыталась оттолкнуть его. Она извивалась под ним, повторяя с дрожью в голосе свою мольбу.
Брэден почувствовал ее сопротивление и поднял голову. Его сознание мутилось от острого желания, его пальцы были всего в нескольких дюймах от вожделенного пристанища. И все же что-то подсказало ему, что он должен остановиться. Не до конца понимая себя, он подчинился этому приказу.
— Пожалуйста, — шептала Касси, слезы катились по ее лицу. — Не делай этого. — И она произнесла именно то, чего Брэден ни в коем случае не хотел услышать от нее. — Я боюсь.
Брэден ощутил укол совести в сердце. Он задумчиво посмотрел на Касси, в ее красивое, перепуганное лицо, досада на себя и отвращение к себе охватили его.
— Касси, — пробормотал он, нерешительно протягивая руку к ее щеке. Слава Богу, она не вздрогнула. Он не знал, что он сделал бы с собой, если бы это случилось.
В напряженной тишине он прикрыл ее колени, помог ей водрузить на место лиф. Затем встал и поднял ее.
— Пойдем домой. — Его тон был резок, он не оставлял возможности возразить.
— Но наш пикник… — Она сказала первое, что пришло ей в голову.
— В другой раз, — сухо ответил он. — Эта игра мне разонравилась.
И Касси поняла, что он имеет в виду не только пикник.
Глава 12
Солнце било прямо в глаза, и Касси заставила себя проснуться. Скоро и Маргарет будет здесь, захлопочет вокруг нее, помогая одеться для урока верховой езды, который вошел в привычку у нее, начиная с прошлой недели. Эти занятия были единственной вещью, на которой она позволяла себе сосредоточиться… после того события у ручья… когда Брэден последний раз обнимал ее.
Каждый проходящий день увеличивал пропасть между ними, нагнетал напряженность, отнимал надежду. Брэден редко оставался дома. А когда оставался, был сух и холоден, пропадая в своем кабинете или в конюшне, встречаясь только с деловыми партнерами, общаясь лишь с лошадьми и Чарлзом. Каждый раз, когда они сталкивались или когда Касси пыталась перехватить его взгляд, она чувствовала его гнев. В его глазах были упрек, досада и страдание. И она не знала, как это поправить.
Сказать по правде, ей, привыкшей к скандалам и побоям, было просто невдомек, как можно развеять эту тихую, подспудно сгущающуюся тревогу и напряженность в их отношениях. Она чувствовала, что какая-то черная тень, что-то необъяснимое и необратимое пролегло между ними, резко изменив порядок вещей.
Дверь распахнулась, и жизнерадостная, беспокойная Маргарет вплыла в спальню.
— Доброе утро, ваша светлость, — поприветствовала она свою госпожу, устремляясь к окну, чтобы отдернуть занавески и впустить лучистый солнечный свет в спальню.
— Привет, Маргарет, — ответила ей девушка, садясь на постели и слабо улыбаясь в ответ.
Маргарет вгляделась в бледное лицо Касси и нахмурилась.
— Вам опять снились кошмары? — обеспокоенная видом хозяйки, спросила она ее.
Касси покачала головой:
— Да нет, Маргарет. Просто плохо спала.
Действительно, Касси почти не удавалось заснуть на протяжении уже нескольких ночей. Уже было неплохо, если ей удавалось вздремнуть за ночь хоть несколько часов, но дважды на этой неделе ее будили кошмары. В те дни, когда Брэден отсутствовал в Шербурге, не кто иной, как Маргарет успокаивала ее, не спрашивая ни о чем, поглаживая ее по голове и мурлыча тихую песенку, пока озноб ужаса не оставлял Касси. Касси восхищалась ее жизненной силой и была благодарна за трогательную заботу.
Но разве могла Маргарет заменить Брэдена?
— Может, вам принести завтрак в постель, ваша светлость? — спросила Маргарет с затаенной надеждой.
Касси вздохнула. Она знала, что служанку очень тревожит отсутствие у нее аппетита и ее бессонница. Эта пожилая женщина хлопотала над ней, как мать, Касси уже четырнадцать лет не знала такой заботы. Она была и рада этой трогательной опеке, и смущалась ее.
— Не нужно, Маргарет. Я подумала, что было бы неплохо сегодня спуститься к завтраку.
